Лодка в мифологии, архаическом и классическом фольклоре

1. ЛОДКА, ладья, корабль – мифологизированное транспортное средство, связующее мир живых с «тем светом». Праслав. *navь ‘мертвец’, согласно распространенной этимологии, может восходить к значению ‘погребаемый в лодке’ (ср. БСИ 1985. С. 8–9; ЭССЯ 24. С. 52; ср. навь). Для языческой погребальной обрядности древнейшей руси – княжеской дружины – свойственна (скандинавская по происхождению) традиция кремации в ладье (IX–Х вв.) [в погребении (кремации) из некрополя г. Пскова (вторая пол. X–XI вв.) обнаружена лодочка, выструганная из сосновой коры – символ погребальной ладьи]. Увидеть лодку на воде во сне – к смерти (полес., рус). Мотив перевоза душ на Л. на «тот свет» сохраняется в народной христианизированной традиции, где перевозчиками через огненную реку в рус. духовных стихах и верованиях выступают архангел Михаил, апостол Петр, в сербских песнях – Никола. Л. служит средством переправы с «того света» для демонических персонажей. Так, по русским верованиям, следует раздавить на мелкие части скорлупу съеденного яйца, чтобы русалки не сделали из нее корабликов (АФ. ПВ 1. С. 577–578).

На каменной лодке в водах изначального океана плавает Бог-творец в мифах финнов. Создание первой лодки приписывается культурному герою – Вянемёйнену (см. карело-финский эпос «Калевала»). Подбирая дерево для строительства, он испрашивает у дуба согласия: не хочет ли тот стать остовом будущего судна? Дуб не против, но при одном условии: Вяйнямёйнен построит из него боевую ладью.

Вышла лодка – красный парус,

Борт весь золотом украшен,

И уключины из меди.

Был челнок прекрасен с виду,

Но имел дурное свойство:

Сам собою шел в сраженье,

Без нужды на битву рвался.

В финно-угорской мифологии лодка также связана с представлениями о связи мира живых и мира мертвых. Воплощение смерти, хозяин царства мертвых Туони, отправляет своих дочерей на лодке, чтобы они забрали покойника.

Представление о погребальной Л. передает рус. предание о марийском князе Болтуше, который был погребен в Л. в озере у г. Малмыж (Нижегородская обл.) со своими сокровищами. В полночь Л. выходила из озера, в ней можно было увидеть клад, если не мигать и сохранять молчание (СЭ 1931/4–5. С. 175).

2. Как славянам, так и финно-уграм, известен мифологический мотив перевоза через реку как символ брака.

В архаическом и классическом фольклоре лодка (ладья/корабль) упоминается:

1) в виноградьях и колядках: «На сивом море / Корабель на воде, / В том кораблейку / Трое воротцы; / В перших воротейках / месячок светит, /В других воротейках / Соненько сходит, / В третех воротейках /Сам Господь ходит, / Ключи тримае, / Рай отмикае…»; (Аф. ПВ 3. С. 757). Образ корабля в колядках связан также с образом мирового дерева (Вии. З КП. С. 164–165). В свою очередь помещение величаемого в песне на борт корабля наделяет его доброй судьбой. С календарной символикой увязывается использование корабля (карбаса), мачты которого увешаны символами изобилия – поросятами, бараньими тушами, шкурами и т. п. Масленица у русских означала и начало навигации. При этом обычай использования корабля на масленицу распространился, видимо, после устройства маскарадного поезда Петром I в Москве в 1722. Корабль или большую Л. с ряжеными Масленицей и медведем устанавливали на сани в Сибири (Аф.ПВ 1. С. 555–556). На Ангаре (Кежемская вол.) ряженые рыбаки на лодке, водруженной на сани, забрасывали рваный невод перед домом богача, чтобы получить угощение (Макар, СНК. С. 97–96). В РМЭ сохранились святочные игры с участием Л. (ботника). Аграрно-магическая природа ее (оживающий покойник символизирует прорастание озимых) уходила на второй план, в центре внимания – элементы игровые, комические. Главными действующими лицами становились рыбак и его жена. Рыбак сообщает жене о намерении умереть. Та причитает и отговаривает мужа от этой «затеи». Рыбак настаивает. Собираются соседи. Принимается совместное решение хоронить рыбака в ботнике (маленькой лодке), а обрядить при помощи рыбацкой сети. После исполнения шуточных причетов рыбак «оживал». Жена обращалась к нему с вопросом: «Ты куда?». Он отвечал с нарочитой грубостью: «Куда, куда, рыбу ловить!» Золотова, С. 66).

2) в апокрифических легендах сохранен мотив Бога, плавающего в Л. (каменной лодке, челне, ковчеге; в заговорах – в железной лодке); в марийских легендах Л. упоминается в сюжете о ковчеге (Акцорин, С. 40–43).

3) в преданиях и народной драме передано представление о связи маргинальных социальных групп с Л. и водным пространством (ср. «разбойничью» драму «Лодка»); в преданиях «разбойники» имели чудесные «глухие» Л.: наполнив их добычей на море, они могли по подземным водам (через пучину морскую) выплыть у «Бездонной ямы» в Ка-занском лесу. Кудеяр, увидев погоню, бросал свой полушубок в воду, и тот превращался в Л. Степан Разин наделялся способностью, отрезав щепку у липовой колотушки и бросив се в Волгу, превратить щепку в ладью с казаками.

4) в русских сказках популярен образ летучего Сокола – корабля, орнитоморфная природа которого объединяет космический низ (синее море) и космический верх (небо);

5) в русских былинах новгородского цикла о Садко и Василии Буслаеве особая роль отводится строительству корабля:

Под славным великим Новым городом,

По славному озеру по Ильменю

Плавает поплавает сер селезнь,

Как бы ярой гоголь доныривает,

А плавает поплавает червлен карабль

Как бы молода Василья Буслаевича,

А и молода Василья со его дружиною хоробраю,

Тридцать удалых молодцов:

Костя Никитин корму держит,

Маленький Потаня на носу стоит,

А Василеет по кораблю похаживает,

Таковы слова поговаривает:

«Свет моя дружина хоробрая,

Тридцать удалых добрых молодцов!

Ставьте карабль поперек Ильменя,

Приставайте молодцы ко Нову городу!»

На свою бессчетну золоту казну

Построил Садко тридцать кораблей,

Тридцать кораблей, тридцать черлёныих;

На те на корабли на черлёные

Свалил товары новогородские,

Поехал Садко по Волхову,

Со Волхова во Ладожско,

А со Ладожска во Неву-реку,

А со Невы-реки во сине море.

Как поехал он по синю морю,

Воротил он в Золоту Орду,

Продавал товары новогородские,

Получал барыши великие,

Насыпал бочки-сороковки красна золота, чиста серебра,

Иллюстрация И.Я. Билибина

Поезжал назад во Новгород,

Поезжал он по синю морю.

Литература

1. Анучин Д. Сани, ладья и кони как принадлежность похоронного обряда: Археолого-этнографический этюд. М., 1890.

2. Давыдов А.Н., Теребихин Н.М. Порт и корабль: Семантика севернорусской морской культуры // Механизмы культуры. М., 1990. С. 174–190.

3. Давыдова Ю.А. Корабль в мифологической картине мира (на материале поморского промыслового фольклора) // Художественный мир традиционной культуры. М., 2001. С. 125–132.

4. Новичкова Т.А. Сокол-корабль и разбойничья лодка (к эволюции «разбойничьей» темы в русском фольклоре) // Фольклор и этнографическая действительность. СПб., 1992. С. 182–192.

5. Панченко А.А. Религиозный утопизм русских мистических сект // Канун (альманах). Русские утопии. СПб., 1995. С. 215–238.

6. Плюханова М.Б. О национальных средствах самоопределения личности: самосакрализация, самосожжение, плавание на корабле // Из истории русской культуры. III. 1966. С. 442–452.

7. Дмитриева Р.П. О чудесах святых, помогающих терпящим бедствие на Белом море // ТОДРЛ 2001/52. С. 645–656.

8. Золотова Т.А. Русский фольклор Юринского района Марийской АССР // Фольклор народов Поволжья: проблемы регионального изучения. Йошкар-Ола, 1989. С. 66.

9. Мепсеj М. Voda v predstavah sterih Slovanov o posmrtnem zjvlenju in segah ob smrti. Ljubljana, 1997. Сказки луговых мари: Свод марийского фольклора / Сост. С.С. Сабитов. Йошкар-Ола, 1992.

10. Петрухин В.Я. Лодка // Славянские древности. Этнолингвистический словарь в 5-ти томах / Под общей ред. Н.И.Толстого. – Т. 3: К (Круг) – П (Перепелка) – М.: Международные отношения, 2004. С. 128–129.